И заново погружаюсь в особую атмосферу переживаний и мыслей писателя.
В его личный мир. Честный, бескомпромиссный.
Теперь, когда писателя нет на земле более сорока лет, становится ясно, что он остался в литературе надолго.
Почувствуйте, пожалуйста, его "нерв".
Ниже - небольшие выдержки из сборника "Заметы сердца".
"Ночью освещенные коробки домов были похожи на громадные соты. Только это, конечно, не мед и не пчелы!"
"Стояли сухие, почти жаркие дни августа, свет был прозрачен, негуст, и в тени тянуло прохладой, и во всем проступала печаль по изжитому, ушедшему".
"Говорил он спокойно, ласково, почти нежно, и до того бесстрастно, что было страшно. И хоть бы рассердился, накричал, вспылил. Нет! Ведь такие угробят любое дело, любого человека - и с улыбкой и нежностью. Гад!"
"Жизнь очень тревожна, люди в ней напоминают мне голубей, которых кормят на веранде ресторана, - кто больше и скорее склюет".
"Три породы голубей - лесные, городские и домашние. Эти уже похожи на кур: сидят взаперти, вылезают на прогулку и поспешно возвращаются в свою конуру, - продались за горсть худого корма.
Так и люди".
"Какое-то порочное убожество мысли, какое-то злое мещанство и желание видеть в жизни людей подрывные стремления.
Если проследить природу подобных тенденций, то можно безошибочно сделать следующее заключение - человек, во всем выискивающий "крамолу", непременно сам отягощен каким-то непотребным для нашего общества грузом. И мнимая "крамола" нужна ему для воровского приобретения некоего политического капитала".
Из письма к В.Астафьеву:
"Мы нищи хлебом, но зато "в моей душе лежит сокровище, и ключ поручен только мне", как сказал Блок. Это чувство радости за свою нерастраченность очень легко проявляется в лесу, на пустынном озере. Правда? ....
Я недавно написал повесть "Почем в Ракитном радости". Это об обворованнгом детстве и юности чистого мальчика. Писал долго, мучительно и радостно. Журналы не взяли. ...
Не знаю, как Вы, а я пишу очень трудно и медленно. А тут еще чужбина, не свое, русское. Хотя леса тут - диво! И множество прекраснейших озер". 28.01.64
Тоже, из писем к В.Астафьеву:
"Мне что-то сейчас не работается: наверно, втуне ожидаю хулу и брань разных бровманов за своих "аистов". Сволочи, вышибают недозволенными приемами перо из рук, никак не могу привыкнуть к оскорблениям, хоть на мне уже и места нету живого!" 22.05.64
"Привет, дружище!
Спасибо за ласку: я, видишь ли, уже отвык от человеческого слова, потому как рык и брань сплошь. И не то, чтобы я не понимал сути этой брани, не ведал истины за брехней, но сердце-то не защищенное! Вот дело-то какое". 28.02.66
"Есть у меня и просветы на горизонте: ребята из Пскова обещают осенью квартиру там. Перееду. Был я у секретаря обкома. Кажется, перееду. Может, там, на родной земле, будет лучше?" 21.09.68
И, в завершение:
"Он уже давно не мог засыпать без путешествий в свое детство. Или он залезал на дуб, или бродил по болоту в поисках утиных и чибисиных яиц, или запружал ручей под "Грибакиными", или гнал в ночное мерина, или собирал в "Большом лесу" пазабник (так называлась в Шелковке земляника)".
... Мы провели с Натальей Константиновной и ее супругом Юрием Петровичем полный день в родном селе Нижний Реутец Медвенского района, нашей Шелковке.
Пообедали в домике моей старшей сестры Антонины Павловны, которая помнит маму Константина Дмитриевича - красавицу Марину Ивановну.
Хорошая получилась встреча. Несмотря на предвыборный день, нашли время для общения главы двух муниципалитетов - из Нижнего и Верхнего Реута - Андрей Григорьевич и Павел Валентинович. Присоединились и наши односельчане.
Рассказ Натальи Константиновны об отце, семье, жизни в Литве, а затем и в Москве в очередной раз подтвердил: Константин Воробьев - писатель милостию Божьей.
Будем радоваться тому, что теперь есть его книги - в библиотеках Курской области, в литературном музее. Пятитомное издание Наталья Константиновна подарила своим землякам и в этот раз.
Наталья Константиновна, как особенно явственно проступило в этот приезд, очень похожа на своего отца: характером, искренностью, мощным аргументированным, красивым словом. Ее эмоции, чувство любви к родным местам отца свидетельствовали о главном: даже родившись за тысячи километров от Нижнего Реута, с возрастом ощущение родины предков только усиливается.
Значит, будем желать нашим московским друзьям новых встреч на курщине!
Будем рады тому несказанно!
А всем, кто прочел эту запись - спасибо.
И. Вернитесь, пожалуйста, не откладывая, к произведениям К.Воробьева.
Например, "Крик" и "Убиты под Москвой".
Или "Почем в Ракитном радости".
Или его рассказы.
И. конечно, же "Друг мой Момич" и "Тетка Егориха"...
